Письмо колумба королеве испании. Официальная версия подготовки экспедиции колумба. Кончина и вечная память

12. Атака и взятие острова Видо, капитуляция острова Корфу Адмирал в самом деле был в трудном положении. Он хорошо понимал, что если среди населения острова Корфу стали проявляться «замешательство и развраты», то происходит это не столько от красноречия французских

ХРИСТОФОР КОЛУМБ

Загадка происхождения

Всемирно известный мореплаватель Христофор Колумб родился в небогатой генуэзской семье в Италии 29 октября 1451 г. на острове Корсика - тогдашнем владении Генуэзской республики. По другой версии первооткрыватель появился на свет 20 мая 1506 г. в испанском городке Вальядолид. Справедливости ради следует отметить, что сегодня 6 городов обеих стран оспаривают честь быть родиной Колумба.

В молодости Христофор учился в Павийском университете, а в 1470 г. женится на дочери известного мореплавателя донье Фелипе Монис де Палестрелло. Бартоломе де Лас Касас, современник Христофора Колумба, описывал его портрет так: «Ростом был высок, выше среднего, лицо имел длинное и внушающее уважение, нос орлиный, глаза синевато-серые, кожу белую, с краснотой, борода и усы в молодости были рыжеватые, но в трудах поседели».

Но вернемся еще раз к вопросу о происхождении Колумба. Одна испанская легенда гласит, будто мореплаватель был внебрачным сыном испанского принца Де Виана, а простолюдином прикинулся, дабы не порочить честь отца. По этой же или по другой версии Колумб родился на Майорке и скрывал тайну своего происхождения, т.к. в молодости в лице капитана корсарского корабля воевал против короля Арагона, отца создателя испанского государства Фердинанда.

Итальянская энциклопедия утверждает о еврейском происхождении Христофора Колумба как об общеизвестном факте. Эту версию можно оспорить, предположив, что на средневековой Майорке обитали так называемые «крипто-иудеи» (евреи, внешне соблюдавшие христианство), и это объясняет наличие «еврейских мотивов» в записках Колумба. Кстати, анализ записок Колумба установил: итальянский язык в своих письмах мореплаватель никогда не использовал, а стилистический характер и почерк свидетельствуют, что он был широко образованным и культурным человеком, а не самоучкой-простолюдином, случайно открывшим Новый Свет.

И, наконец, подтверждением в пользу «еврейской» версии являются данные испанских и португальских историков, сообщающих, что Колумб был крещеным евреем и никакого отношения к Италии не имел, а потому занимался картографией и каллиграфией - характерными для той эпохи еврейскими профессиями.

Развитие мира и молодость Колумба

Во второй половине XV века по всей Западной Европе строились крупные города, развивалась торговля, деньги стали всеобщим средством обмена, что резко усилило спрос на золото. Последнее, как полагали испанцы, можно найти в больших количествах в Индии. Развитие торговли заставило многие страны задуматься о новых путях сбыта - например, Португалия искала южные морские и западные пути. В это же время, в эпоху европейского Возрождения, стали появляться теории о шарообразности Земли.

В 1474 г. астроном и географ Паоло Тосканелли сообщил в письме Колумбу свои предположения о том, что до Индии можно добраться через Запад. Христофор Колумб, в 1472 г. переехавший в Савону, уже тогда начал строить планы своих морских экспедиций, в частности, его интересовало путешествие в Индию. Приняв во внимание мнение Тосканелли, Христофор решил плыть в Индию через Канарские острова, от которых до Японии, по его расчетам, оставалось около 5 тыс. км.

В 1476 г. Колумб основался в Португалии, чтобы быть ближе к информационным источникам о планируемых морских путях. За 10 лет своего проживания в Португалии открыватель успел посетить Англию, Гвинею, Ирландию и Исландию - также для того, чтобы собрать больше данных о землях на Западе.

Озаренный жаждой новых открытий, Колумб поспешил сообщить свое решение плыть в Индию правительству родной Генуи, однако те проигнорировали его инициативу. В 1483 г. Колумб пытался получить одобрение своего проекта через Жуана II, но и португальский король отказал юному мореплавателю. Тогда Колумб вместе с сыном Диего перебрался в Испанию, где зимой 1485—1486 гг. устроился в монастырь Санта-Мария-да-Рабида в статусе нищего.

Многие историки полагают, что Колумб прятался от преследователей, и в Испании получил, так сказать, политическое убежище. Отец-настоятель монастыря Хуан Перес де Марчена не только спас Колумба от голодной смерти, но также, ознакомившись с яркими идеями Христофора по поводу преобразования мира, написал письмо своему другу Фернандо де Талавера — духовнику королевы Испании. В то время король Испании был крайне занят - он готовился к войне с Гранадой в г.Кордове. Весь следующий год Колумб провел в тщетных попытках установить связи с королевскими финансовыми советниками, купцами и банкирами. Наконец, зимой 1486 г. мореплаватель был представлен архиепископу Толедо и великому кардиналу Испании Педро Гонсалесу де Мендосе. Кардинал посодействовал аудиенции у испанского короля, после чего проект около года изучали богословы, юристы, космографы, монахи и даже придворные, которые в итоге отвергли идеи Колумба, посчитав его просьбы чрезмерно наглыми, а идеи - нереальными.

В 1488 г. Колумб получил письмо от португальского короля, в котором тот зазывал его вернуться в страну и чинно обещал прекратить всякие преследования его личности. В том же году Колумб получил другое хорошее письмо от короля Англии Генриха VII, который одобрил идеи Христофора относительно путешествия в Индию, но ничего конкретного не обещал и не предлагал.

Вся Западная Европа была занята подготовкой к грядущей войне, и ни одно правительство не решалось спонсировать экспериментальный проект. Последним подтверждением этому стали комментарии королей Кастилии Изабеллы и Фердинанда: «Ввиду огромных затрат и усилий, необходимых для ведения войны, начало нового предприятия не представляется возможным».

В январе 1492 г. состоялось радостное событие - взятие крепости Альгамбры. Гранада пала, и война успешно завершилась победой для Испании. Колумб ждал этого момента, окрыленный он явился к королю Испании и предложил назначить себя вице-королём новых земель, наградить титулом Главного Адмирала Моря-Океана, и все это под знаменем открытия и владения новыми землями. Его величество воспротивилось такой наглости, назвав требования Христофора «чрезмерными и неприемлемыми», и сорвало переговоры на недружеской ноте.

В 1492 г. Колумб сделал заявление о миграции во Францию - видимо, из соображений попробовать договориться с французским королем. И тут королева Кастилии Изабелла неожиданно делает шаг навстречу: впечатленная идеей освобождения Гроба Господня она предлагает заложить свои драгоценности, чтобы дать денег Колумбу на его путешествие. 30 апреля 1492 г. королевская чета назначает Колумба своим дворянином и сообщает, что при удачном исходе его экспедиции Христофор официально станет Адмиралом Моря-Океана и вице-королём всех земель, которые откроет. Свои титулы он также имеет право передавать по наследству. Впрочем, королевских драгоценностей не было достаточно для полноценного заокеанского снаряжения. Королева недополучила от своего народа налогов, и 13% расходов на экспедицию должен был внести сам Колумб, у которого вообще не было ни гроша.

Наскрести сумму на погашение своей части Колумбу помог его знакомый Мартин Алонсо Пинсон, который дал ему свой собственный полностью снаряженный корабль «Пинта», а также деньги на второй и третий корабль. Как известно, средства на 3-й корабль выдали под поручительство Мартина местные марраны - в счет своих бюджетных платежей.

Начало открытий

За последующие 12 лет Христофор Колумб предпринял целых 4 экспедиции по указу короля Испании. Свои впечатления и новые сведения о мире, полученные из путешествий, Колумб записывал в бортовой журнал, часть которого успел скопировать Бартоломе де Лас Касас. Благодаря этим сохранившимся копиям многие детали экспедиций дошли и до наших дней.

Итак, в первой экспедиции, путешествуя со своими тремя суднами - Пинта, Санта-Мария и Нинья,
и командой из 90 человек, Колумб открыл Америку. Новые земли, острова Карибского моря (Багамы, Гаити и Куба), Христофор поначалу считал Восточной Азией. Еще долгое время европейцы всерьез называли их «Западной Индией», потому как к островам надо было плыть на Запад, в противовес собственно Индии и Индонезии, которые в Европе назывались «Восточной Индией». Несмотря на путаницу, после первого знаменательного путешествия Колумба началась экспансия Испании в Новый Свет.

Вторая флотилия Христофора состояла из 17 судов и экипажа около 2000 человек - моряков, священников, чиновников, служилых дворян, придворных. На нескольких судах размещались животные - крупный рогатый скот, ослы, лошади, свиньи. Также люди везли с собой семена сельскохозяйственных культур для заселения будущих земель. Гаити на этот раз были полностью покорены: едва высадившись на берег, европейцы принялись нещадно истреблять местное население. В ходе второй экспедиции было исследовано почти все побережье Кубы - Малые Антильские острова, Виргинские острова, острова Пуэрто-Рико, Ямайка. При этом Колумб продолжал считать, что он находился в Западной Индии.

На третье путешествие денег удалось найти немного, поэтому флотилия Колумба состояла лишь из 6 кораблей и 300 человек экипажа, в который вошли также испанские уголовники. Полагая, что золото можно найти ближе к экватору, 30 мая 1498 г. Колумб вышел со своей флотилией из устья реки Гвадалквивир и решил держаться ближе к Югу. Три корабля пошли от Канарских островов в сторону Гаити, и еще три Колумб повел на Юго-запад, к островам Зелёного Мыса. Через два месяца после начала третьей экспедиции Колумб открыл остров Тринидад и, не останавливаясь на достигнутом, обогнул его с Юга, оказавшись в дельте реки Ориноко и заливу Пария. Не успев закончить исследования близлежащих земель, мореплаватель тяжело заболел и был вынужден повернуть на Север, в Санто-Доминго.

Доплыв до Гаити, Христофор Колумб обнаружил, что колонисты во время его отсутствия подняли вооружённый мятеж против Бартоломе. Вследствие этого Колумбу пришлось пойти на введение системы закрепощения индейцев за мятежными колонистами, каждому из которых был отведён добротный кусок земли.

Пока Колумб разбирался с колонистами, португальский мореплаватель Васко да Гама открыл морской путь в настоящую Индию. Вернувшись из Индии с грузом пряностей, Васко принялся обличать Колумба в том, что он обманщик, а открытые им земли вовсе не Индия. Испанская королевская казна долго не получала доходов от своей новой колонии и в 1499 г. отменила монопольное право Колумба на открытие земель. Через год королевская чета, подозревая Колумба в заговоре против страны и исключительном желании самому завладеть новыми землями, отправила на Гаити своего представителя Франсиско Бовадилью. Тот взял в свои руки всю власть на острове, арестовал Христофора Колумба вместе с братьями, заковал их в кандалы и доставил в Испанию. Впрочем, довольно быстро местным финансистам удалось убедить короля снять обвинения с мореплавателя.

Колумбу не было свойственно сдаваться даже в очень трудной ситуации. Он добился у короля разрешения на новую экспедицию, обосновав это желанием найти путь от открытых им земель в Южную Азию. Как-то раз, наблюдая у берегов Кубы сильное морское течение, идущее на Запад через Карибское море, Колумб понял, что такой путь существует.

В четвертую экспедицию он взял с собой 13-летнего сына Эрнандо и своего брата Бартоломе. В ходе последней экспедиции Христофор открыл Центральную Америку - материк к югу от Кубы, доказав, что Атлантический океан отделяет от Южного моря, как это называли индейцы, «непреодолимый барьер». Также Колумб стал первым, кто рассказал об индейских народах, населявших берега Южного моря.

Кончина и вечная память

По возвращении в Севилью Колумб был очень тяжело болен. У него не осталось сил и былой энергии добиваться от королей восстановления своих прав и привилегий, а все деньги он истратил на товарищей по путешествиям. 20 мая 1506 г. последними словами великого мореплавателя стали: «В твои руки, Господи, я вручаю мой дух», и в том же году его похоронили в Севилье. Интересно, что после смерти Колумба император Карл V проявил инициативу исполнить предсмертное желание мореплавателя и похоронить его в Западной Индии. Прах Колумба в 1540 г. доставили сначала на Гаити в Санто-Доминго, затем, на рубеже XVIII-XIX веков часть островов перешла от испанцев к французам, и прах перевезли на Кубу в Кафедральный собор Гаваны. После изгнания с Гаваны испанцев в 1889 г. прах мореплавателя снова вернули в Санто-Доминго, а затем — в Севилью.

Как и большинство гениев, Колумб был признан только после смерти, когда в середине XVI века после завоевания Мексики, Перу и государств на севере Анд, в Европу пошли суда с огромным количеством серебра и золота.

В честь Христофора Колумба (по-испански Кристобаля Колона) была названа валюта Сальвадора — сальвадорский колон. На всех выпущенных купюрах всех годов и всех номиналов на оборотной стороне помещался портрет молодого либо пожилого Колумба. Также в честь мореплавателя названы: государство в Южной Америке Колумбия, гора Кристобаль Колон в Колумбии, федеральный округ Колумбия в США, провинция Британская Колумбия в Канаде, река Колумбия в США и Канаде, киностудия Коламбия Пикчерс, города в США Колумбус и Колумбия, шаттл Колумбия, модуль МКС Коламбус, город в зоне Панамского канала Колон, провинция в Панаме Колон, Департамент в Гондурасе Колон, аргентинский футбольный клуб из Санта-Фе Колон, главный оперный театр Аргентины театр Колон, театр Колумба в книге Ильфа и Петрова «12 стульев».

Содержание:
Договор в Санта-фе (Capitulación)
Свидетельство о пожаловании титула Христофору Колумбу
Письмо Сантанхелю и Санчесу
Дневник первого путешествия
Булла Inter caetera № 2

Письмо доктора Чанки властям города Севильи
Андрее Бернальдес. Отрывок из «Истории католических королей»
Бартоломе Лас Касас. Описание второго путешествия... (из «Истории Индий»)
Мемориал Колумба Изабелле и Фердинанду
Инструкция Колумба Мосену Педро Маргариту
Тордесильясский договор между королями Испании и Португалии о разделе мира
Письмо Колумба Фердинанду и Изабелле о результатах третьего путешествия
Бартоломе Лас Касас. Описание третьего путешествия (из «Истории Индий»)
Из письма Колумба королям
Охранное письмо Колумба Ролдану
Письмо Колумба «неизвестным сеньорам»
Письмо Христофора Колумба кормилице Дона Хуана Кастильского
Инструкция короля и королевы Христофору Колумбу
Письмо Колумба королю и королеве с острова Ямайки
Отрывок из завещания Диего Мендеса

Личный состав экспедиции

На кораблях Колумба весь личный состав может быть подразделен на четыре группы:

Командный состав.
Младший командный состав.
Матросы (marineros и grumeros ).
Прочие участники экспедиции.

Командный состав

На каждом корабле, помимо капитана, функции которого, как мы это сейчас увидим, не вполне соответствовали кругу обязанностей современных капитанов, — были один «маэстре», один пилот и судовой лекарь.

Капитан являлся начальником и комендантом корабля. По смыслу «Морской инструкции» Диего Паласио 1587 г., он должен был прежде всего быть «добрым католиком». Затем ему полагалось обладать храбростью, благородством характера и твердостью, ревностно относиться к своим обязанностям и держать в подчинении команду. Если корабль подвергался нападению, то капитан единолично руководил боем.

Но «Инструкция» не требовала от него познаний в морском деле. Все непосредственное руководство службой на корабле возлагалось на маэстре, который был, в сущности, судовым шкипером. Несколько меньшими правами пользовался пилот (штурман). Пилот должен был ежедневно определять положение корабля, вести астрономические наблюдения и прокладывать на карте курс, пройденный кораблем. На этот пост назначались моряки, сведущие в астрономии и навигации, люди, имеющие большой и разносторонний опыт.

На кораблях Колумба должности капитанов, маэстре и пилотов занимали следующие лица:

Не говоря уже о Мартине Алонсо Пинсоне, знания и заслуги которого признавали все без исключения современники, все эти командиры были опытными моряками. С именами Пералонсо Ниньо, впоследствии главного пилота Кастилии, и особенно Висенте Яньеса Пинсона связаны важные открытия на берегах «материковой земли» — Южной Америки. Превосходными пилотами были де Гама и Сармьенто. Но Хуан де ла Коса, в отличие от своего знаменитого однофамильца, был заурядный моряк и пост маэстре, вероятно, получил только потому, что являлся владельцем корабля «Санта Мария». К командному составу можно с оговоркой отнести и т. н. контрамаэстре (contramaestre ). Обязанности их были весьма многочисленны. Контрамаэстре были корабельными мастерами и ведали личным составом экипажей.

Коронные должностное лица и прочие участники экспедиции

К ним относятся:

1. полномочный инспектор короны (veedor real ) Родриго Санчес де Сеговия;
2. нотариус флотилии (escribano de toda armada ) Родриго де Эсковеда;
3. переводчик, крещеный еврей (converso ) Луис де Торрес;
4. единственный «пассажир» флотилии, королевский постельничий (repostero de estrados del rey ) Педро (Перо) Гутьерес;
5. слуга адмирала Педро де Террерос и
6. паж адмирала Педро де Сальседо.

Инспектор короны назначен был на флотилию для надзора за всей финансовой частью экспедиции. Так как согласно текста договора (капитуляции), заключенного с Колумбом, львиная доля будущих доходов в новооткрытых землях доставалась короне, то инспектор обязан был следить за тем, чтобы адмирал и его люди действовали в соответствии с условиями договора, без ущерба для королевской казны.

На нотариуса флотилии возлагалась обязанность, чрезвычайно существенная с точки зрения кастильских ревнителей закона. Он составлял и, как представитель короля и королевы, скреплял своей подписью акты о вводе новооткрытых земель во владение Кастилии.

Переводчик Луис де Торрес возможно оказал бы экспедиции пользу, если бы Колумб действительно достиг Восточной или Южной Азии, так как он знал, помимо испанского и древнееврейского, арабский язык. Но ни на Кубе, ни на Эспаньоле его лингвистические познания не нашли и не могли найти себе применения.

Младший командный состав

На корабле были боцманы, обязанности которых мало чем отличались от обязанностей боцманов на парусных кораблях XVI — XIX веков; лица, которые ведали хранением и выдачей провианта, вина, пресной воды и отвечали за исправность сигнальных фонарей и правильный отсчет времени по ампольетам (песочным часам). Это были так называемые despensero .

К младшим командирам приравнивались, получая при этом жалование, положенное матросам высшей статьи, конопатчик (calafate ), бочар (tonelero ) и корабельный плотник (carpentero ).

Матросы

Матросы делились на два разряда:

1. маринеро — обученные матросы, матросы высшей статьи и
2. груметы — палубные матросы. К разряду груметов относились также корабельные мальчики (юнги).

Маэстре и пилоты получали ежемесячно 2 000, маринеро — 1 000 и груметы — 666 мараведи.

Всему экипажу ежемесячно выплачивалось 250 180 мараведи.

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

Особенно удручен я был тем, что ко мне для ведения расследования направлено было лицо, отлично разбиравшееся в том, что если выводы этого расследования окажутся для меня невыгодными, то правителем останется он.

Если бы угодно было богу, чтобы их высочества отправили Бобадилью или кого-нибудь другого двумя годами ранее, то я убежден, что был бы сейчас избавлен от поношения и бесчестия. Моя честь оказалась бы непопранной и не было бы утрачено многое. Бог справедлив, и по его милости станет известно, кем и ради чего именно все это творится.

В Кастилии меня судят так, как если бы я был правителем Сицилии или города, или поселения с установившимся способом правления (puesto en regimento), где полностью могут соблюдаться законы, без боязни потерять все; мне же причинили глубокую обиду. Меня должно судить как военачальника, прибывшего из Испании в Индии для покорения воинственных и многочисленных народов, с обычаями и верованиями весьма отличными от наших народов, живущих в лесах и горах, без постоянных мест поселения. Здесь я, по воле божьей, передал во владение короля и королевы, наших владык, другой мир, в силу чего Испания, которая вчера еще слыла бедной, ныне стала самой богатой [страной на свете].

Меня должно судить как военачальника, который с давнего времени и доныне носит оружие, не снимая его ни на один час, и судить меня должны рыцари шпаги и люди действия, а не буквоеды, если только это не греки и не римляне, или в наше время подобные им мужи из числа столь многочисленных и столь благородных мужей Испании. Всякий иной суд причинит мне великую обиду, ибо в Индиях нет ни городов, ни поселений.

Ныне открыты ворота золоту и жемчугу, и можно с уверенностью ожидать притока драгоценных камней и пряностей и тысячи других вещей. И не постигни меня это великое несчастие, я мог бы совершить именем бога большое путешествие, мог бы завязать сношения со всей Счастливой Аравией, вплоть до Мекки, как я о том писал их высочествам с Антонио де Торресом, отвечая на [запрос] о разделении моря и земли с Португалией, после чего я мог бы дойти до Каликута, как я о том говорил в монастыре Мехорада.

Что касается золота, которое я должен был дать их высочествам, то весть о нем пришла ко мне в день рождества, когда я был весьма угнетен борьбой с дурными христианами и с индейцами и готов был все бросить, дабы спасти свою жизнь. Тогда чудесным образом утешил меня господь и сказал мне: «Мужайся! Не падай духом, не бойся; я предвидел все, семь лет срока, положенного для обретения золота, еще не прошли, и в этом и во всем ты будешь вознагражден». В этот день я узнал, что открыто 80 лиг земли и повсюду в ней имеются залежи; ныне же выяснилось, что вся та земля – сплошной рудник: некоторые за один день собрали золота на 70 кастельяно, другие на 120, дошло до того, что собирали в день на 250 кастельяно.

Сбор на сумму в 50–60 кастельяно (а у некоторых от 15 до 50 кастельяно) считается хорошей дневной добычей, и многие продолжают столько же собирать; в среднем его добывают на сумму от 6 до 12 кастельяно, а те, кто собирают меньше – недовольны. Все уверены, что явись сюда даже вся Кастилия, каждый, будь то даже самый неопытный человек, сможет собирать здесь ежедневно золота не менее, чем на 1 или 2 кастельяно. И сейчас положение остается таким же. Правда, каждый из них имеет при себе индейца, однако ж все предприятие держится на христианах.

Теперь убедитесь, сколь разумен был Бобадилья, раздав все даром, в том числе десятину на сумму в одно куэнто; при этом никто не требовал у него этих раздач, он же не поставил об этом в известность даже их высочества. Но не только в этом ущерб, им причиненный.

Я знаю, что ошибки совершены были мной не по злому умыслу, и надеюсь, что их высочества поверят тому, что я говорю. Я вижу и знаю, что они отнесутся милосердно к тому, кто происками [врагов] был устранен от служения королям. Я полагаю, и в том совершенно уверен, что их высочества отнесутся ко мне лучше и проявят больше снисходительности, зная, что ошибки я совершил по неведению или по принуждению, а так они и поступят, когда узнают обо всем впоследствии. Ведь я их смиренный слуга, они сами оценят мои труды и выгоды, которые принес им каждый день моей службы. Все они взвесят, как тому нас учит священное писание, где говорится, что в день страшного суда будет сопоставлено и благо и зло.

Если они все же прикажут другим судить меня, чего я не ожидаю, и распорядятся произвести расследование в Индиях, умоляю их смиреннейшим образом направить туда за мой счет двух достойных доверия и уважаемых особ, и они, я уверен, с легкостью установят, что ныне собирается на Эспаньоле пять марок золота за 4 часа. Как бы то ни было, необходимо, чтобы истина была установлена.

Прибыв в Санто-Доминго, командор поселился в моем доме и присвоил себе все, что там нашел. Что ж, в добрый час! Быть может, у него была нужда в этом. Пират никогда так не поступил бы с купцом. Особенно жаль мне моих бумаг: из них не удалось мне обратно получить ни одной, а те бумаги, которые мне нужнее всего для оправдания, он припрятал подальше.

Вот какой справедливый и достойный следователь! Все, что он ни делал, было, как все мне говорят, нарушением закона и проявлением деспотизма. Владыка наш всесильный и всезнающий всегда карает зло, особенно же неблагодарность и бесчинства.

[Перевод выполнен по тексту, напечатанному в сборнике Hakluyt Society, v. 70, Select documents illustrating the four voyages of C. Columbus, London, 1933, и сверен с текстом этого документа, приведенного в Raccolta, parte I, v. II, p. 64–74.]

ЧЕТВЕРТОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Инструкция короля и королевы Христофору Колумбу [Организация четвертого путешествия]

К ороль и королева [Вам] дону Христофору Колумбу, нашему адмиралу островов и материка, которые лежат в море-океане в стороне Индий, сообщаем: то, что вы должны совершить, во имя божие, в путешествии, в которое вы отправляетесь по нашему велению, состоит в нижеследующем:

Прежде всего, вы должны, возможно скорее подготовить корабли к плаванию, так как все, что необходимо было заготовить для вашей отправки, уже заготовлено, и получили жалованье люди, которые с вами выйдут в путь, а время ныне самое благоприятное для плавания, и столь длительное путешествие, в которое вы должны выйти, необходимо начать прежде, чем придет зима.

Вы должны следовать в вашем плавании прямым путем, если только вам не помешают противные ветры, с тем, чтобы открыть острова и материк, что лежат в Индиях, в той части, которая входит в наши владения. И если угодно будет богу, чтобы вы совершили открытие, или обрели указанные острова, то вам надлежит стать близ них на якорь и вступить на берега этих островов и материка, по возможности обеспечив безопасность пребывания там для вас и для людей, которых вы с собой берете.

И вы должны для нас и от нашего имени принять во владение эти острова и материк, которые вы откроете, и сообщить нам, как велики указанные острова, и составить памятную записку о них и о людях, их населяющих, и о том, каковы они, с тем, чтобы обо всем мы могли иметь полный отчет.

На островах и материке, которые будут вами открыты, вы должны узнать все о золоте, серебре, жемчуге, драгоценных камнях и пряностях и других ценностях, которые там имеются, и установить, в каком количестве они есть, и каково их происхождение. И обо всем вы должны составить отчет, скрепленный подписью нашего нотариуса и должностного лица, которому мы повелеваем идти с вами в путь с той целью, чтобы мы могли проведать про все, что имеется на этих островах и материке.

Вы должны от нашего имени приказать, чтобы никто не смел выменивать на какие бы то ни было товары или иные вещи золото, серебро, жемчуг, пряности и пр[очие] ценности, какого бы рода они ни были, за исключением тех предметов, которые вы лично укажете и наметите в присутствии нашего нотариуса и должностного лица, которому надлежит записывать имена всех, кто участвует в торге, и обязывать их честно и добросовестно предъявлять вам и указанному нотариусу все, что они приобретают, и так, чтобы ничто не было при этом скрыто. И пусть будет всем ведомо, что за каждую припрятанную вещь постигнет виновных наказание и они будут лишены всего своего достояния и наших милостей.

Все, что будет добыто и приобретено на этих островах и материке – будь то золото, серебро, жемчуг, драгоценные камни и пряности или иные ценности, – надлежит сдавать Франсиско де Поррас в вашем присутствии и в присутствии нашего нотариуса и должностного лица, которого мы посылаем, и который должен завести книгу для записи всего сдаваемого. И в книге этой будете расписываться вы и наш нотариус и особа, которая принимает ценности, с тем, чтобы ведение этой книги и составление отчета лежало на обязанности вышеупомянутого Франсиско де Поррас и чтобы знали мы, сколько всего сдается ему.

Из числа людей, которых вы берете с собой, вы должны оставить на островах, которые будут вами открыты, тех, кого вы сочтете нужным выделить для этой цели. И вам надлежит позаботиться о том, чтобы они были наилучшим образом обеспечены всем необходимым и чтобы они оставались в безопасности.

Все капитаны, маэстре, моряки, пилоты, воины, которые находятся на кораблях, идущих с вами в путь, обязаны подчиняться вашим распоряжениям и выполнять их так, как будто даны были эти распоряжения нами. Вы же должны относиться к этим людям, как к особам, состоящим на нашей службе, и со дня прибытия вам надлежит разрешать все дела, гражданские и уголовные, касающиеся указанных людей. Им же повелеваем мы подчиняться вам сообразно тому, как о том было сказано.

Кроме того, если бог того пожелает, и доведется вам возвратиться, вы обязаны прибыть совместно с упомянутым нашим нотариусом и должностным лицом и вы должны представить нам самый полный и подробный отчет обо всем, что вы откроете, и о народах, населяющих острова и материк, которых вы обнаружите. И вы не должны привозить рабов; но если кто-либо добровольно пожелает отправиться в Кастилию в качестве толмача, с тем, чтобы затем вернуться, вы можете взять его с собой.

Точно так же, принимая во внимание, что ничто не должно быть сокрыто людьми, которые находятся на кораблях, необходимо, чтобы перед отплытием вы обязали каждого показать все то, что он принес на корабль. И надлежит нашему нотариусу и должностному лицу составить опись имущества, которую следует скрепить подписями вам и ему: благодаря этому, когда вы, если бог того пожелает, высадитесь [в Кастилии], можно будет установить, имеется ли у людей на кораблях больше имущества, чем ими было ранее указано. А все, что [тайным] образом они привезут, будет у них отнято и поступит в нашу казну, и сверх того их постигнет кара, о которой упоминалось выше.

Все, о чем говорится здесь, приказываем вам выполнять и совершать, согласно этой инструкции, не отступая от нее ни в чем. А если понадобится ради пополнения нашей казны совершить что-нибудь сверх того, о чем выше шла речь, необходимо выполнить это так, чтобы наилучше соблюдалась наша выгода, ибо на подобное мы даем вам полномочия нашей инструкцией.

И повелеваем мы упомянутым капитанам, маэстре, морякам, пилотам и воинам выполнять все, что вы от нашего имени прикажете им, сообразно с этой нашей инструкцией, под страхом наказаний, которые вы определите и назначите им от нашего имени. И даем мы вам полномочие применять это право как к ним лично, так и к их имуществу.

Я, король;

Я, королева.

По приказу короля и королевы

– Мигель Перес де Гусма́н.

[Перевод выполнен по тексту документа, напечатанного в Сolecciо́n de los documentos inèditos… de Indias]

Письмо Колумба королю и королеве с острова Ямайки392
Копия письма, которое написал дон Христофор Колумб, вице-король и адмирал Индий, христианнейшим и всемогущим королю и королеве Испании, нашим повелителям, и в котором он уведомляет их о том, что произошло во время его путешествия, и рассказывает о землях, областях, городах, реках и других диковинках и о том, где имеются залежи золота в большом количестве, и о других сокровищах и ценностях
Письмо Колумба королям Испании, в котором излагается история его четвертого путешествия, было написано на острове Ямайке 7 июля 1503 г. В 1505 г. в Венеции появился итальянский перевод под названием «Редчайшее письмо» (Lettera rarissima). Впервые испанский текст этого письма был опубликован Наваррете в его Colecciо́n de los viajes y descubrimientos, t. I. Наваррете (так же, как и составители последующих сборников документов, относящихся к Колумбу) пользовался копией, которая хранится в Национальной библиотеке Мадрида.
Письмо это было написано Колумбом в то время, когда он, завершив трудное и долгое плавание у берегов Центральной Америки, прибыл на Ямайку и вынужден был остаться на этом острове, так как корабли его не могли уже больше продолжать путь. Больной, истомленный долгим переходом адмирал в это время уже не был правителем открытых им земель. Три года назад он утратил пост вице-короля и правителя Индий и остался лишь обладателем громких титулов, с которыми уже не были связаны реальные статьи дохода и реальные права на управление «островами и материком в море-океане». Письмо это свидетельствует о том, что географические концепции Колумба оставались неизменными и в период его четвертого плавания.
Так же, как десять лет назад, он продолжает утверждать, будто новооткрытые им земли – это юго-восточные берега Азии. В Верагуа, т. е. в нынешней Панаме, он ищет копи царя Соломона, а Кубу попрежнему называет землей Манги, или Маго, т. е. южной провинцией «Катая». По-прежнему, как и в былые времена, Колумб грезит о золоте новооткрытых земель. Неподдельным пафосом дышат те строки его письма, где он воспевает золото – «Золото – это совершенство. Золото создает сокровища, и тот, кто владеет им, может совершить все, что пожелает, и способен даже вводить человеческие души в рай». Здесь Колумб выступает перед нами как певец «идиллической» эпохи первоначального накопления, той эпохи, когда в лихорадочной погоне за золотом банды конкистадоров разорили и потопили в крови земли Нового Света.
Горечь пережитых невзгод и уязвленное самолюбие определяют манеру и стиль этого письма. Упреки по адресу бесчисленных врагов, прозрачные намеки на неблагодарность короля и королевы сменяются сбивчивыми описаниями пройденного пути и ссылками на библейские тексты. Порой кажется, что разум отказывается служить Колумбу. Его речь становится бессвязной, подобно лепету юродивого. Более полное представление о четвертом плавании дают следующие источники: «История жизни адмирала» Фердинанда Колумба, сопровождавшего в этом плавании отца, отчет нотариуса флотилии Колумба – Диего де Порраса, завещание участника этого путешествия Диего Мендеса (которое мы помещаем в этой книге), «История Индий» Лас Касаса и «Декады о Новом Свете» Петра Мартира. Все эти авторы – современники событий эпохи великих открытий..

С ветлейшие, высочайшие и всемогущие государи, король и королева, наши сеньоры. Из Кадиса я дошел до Канарии за четыре дня, а оттуда в Индии за 16 дней393
Колумб вышел из Кадиса 9 мая 1502 г. Его флотилия состояла из четырех кораблей: флагманского – «Капитаны» (капитан Диего Тристан, впоследствии убитый в стычке с индейцами), «Сантьяго де Палос» (капитан Франсиско де Поррас), «Гальеги» (капитан Педро де Террерос) и «Вискайны» (капитан генуэзец Бартоломео Фреско или Фьеши). Флотилия прибыла на Гран Канарию 20 мая и достигла Индий 15 июня.

Из Индий я отписал, что намерен ускорить плавание, пока мои корабли в хорошем состоянии и имеются люди и снаряжение, и что мой путь лежит к острову Ямайке.

Писал же я это на острове Доминике394
Неизвестно, посетил ли Колумб остров Доминику в этом плавании. Ни один из участников этого путешествия, оставивших записи о нем, не упоминает о Доминике. Некоторые из них указывают, что Колумб проследовал от Канарских островов к Мартинике, другие же полагают, что первым островом в Индиях, к которому подошла флотилия, был Гвадалупе.

До того, как я прибыл на Доминику, погода не оставляла желать ничего лучшего. Но в ночь, когда я прибыл туда, разразилась буря и притом большой силы, и с той поры непогода преследует меня постоянно.

Прибыв на Эспаньолу, я отправил письма и просил, чтобы оказали мне милость и за мой счет дали мне новый корабль, ибо один из моих кораблей стал непригодным для плавания и не мог нести паруса.

Письма эти были отправлены, и ваши высочества узнают обо всем, если упомянутые послания передадут в ваши руки.

Мне было приказано, от имени местных властей, не приближаться к берегу и не высаживаться на землю395
Незадолго до выхода в последнее плавание Колумб просил у Фердинанда и Изабеллы разрешение на переезд в Эспаньолу. Король и королева отказали ему в этой просьбе и предписали губернатору острова не допускать высадки Колумба на берега Эспаньолы. Местные власти на Эспаньоле так и поступили, и Колумб лишен был возможности вновь посетить открытый им остров.

Люди, которые были со мной, пали духом, ибо они опасались, что я увлеку их дальше. Они говорили, что, если их постигнет опасность, никто не сможет оказать им помощь; более того – с ними дурно поступят396
Нотариус флотилии Диего де Поррас указывает, что трое моряков из команды «Гальеги» бежали с корабля и укрылись на острове.

Каждый из них утверждал, что командор397
Николас Овандо, командор Ларес, духовного ордена Алька́нтары с апреля 1502 и до 1509 г. – губернатор «Индий». Жестокий и неразборчивый в средствах правитель, ценой истребления и порабощения индейцев утвердивший испанское владычество на Эспаньоле. Подробнее о его деятельности см. послесловие «Открытие Америки и зарождение системы эксплуатации ее коренного населения».

[Овандо] желает удержать земли, которые мною будут открыты. Буря была ужасная, и в ту ночь она разметала все мои корабли398
Это был ураган невиданной силы, уничтоживший в Антильских водах флотилию, которая шла в Испанию под командой Антонио де Торреса. Во время этого урагана погибли на кораблях флотилии Торреса заклятые враги Колумба – Бобадилья и Ролдан. Колумб счел их гибель «карой господней».

Люди дошли до крайности, потеряв всякую надежду на спасение, и ждали гибели. На каждом из кораблей думали, что все другие корабли погибли. Разве на моем месте любой смертный, будь он даже Иовом, не впал бы в отчаяние, видя, что в час, когда дело шло о моем спасении и о спасении моего сына, брата, друзей, запрещено мне было приближаться к земле, к гаваням, которые я промыслом божиим приобрел для Испании в кровавом поту!?

Итак, скажу о кораблях, которые буря увела от меня, оставив меня в одиночестве. Господу угодно было возвратить их мне. Упомянутый выше «небезупречный» корабль399
«Небезупречный» корабль – вероятно, каравелла «Сантьяго де Палос».

Отнесен был в море, и это оказалось для него спасением от гибели. У самого острова «Гальега» потеряла лодку, а все корабли – большую часть имевшихся на них запасов. Судно, на котором я находился, хотя его и швыряло во все стороны, господь спас, и оно не потерпело никакого ущерба. На негодном для плавания корабле находился мой брат, и после бога ему принадлежала честь спасения судна.

В эту бурю я с большим трудом добрался до Ямайки. Тут буря стихла, море успокоилось, и сильное течение увлекло меня к Саду королевы, причем земля не попадалась по пути. Оттуда, при первой же возможности, я направился к материку, где встретились противные ветры и сильные течения. Я боролся с ними 60 дней и все же прошел не более 70 лиг.

За все эти дни я ни разу не входил в гавани и не мог в них вступить, и буря не прекращалась, дождь, гром и молнии продолжались непрерывно, так что казалось, будто наступило светопреставление.

Я достиг мыса Грасьяс-а-Дьос [Благодарение богу], и тут господь мне послал благоприятные ветры и течения. Было это 12 сентября.

В течение 88 дней не прекращалась ужасная буря – такой силы, что от взора были скрыты и солнце и звезды.

Корабли дали течь, паруса изодрались, такелаж и якори были растеряны, погибли лодки, канаты и много снаряжения. Люди поражены были недугами и удручены, многие обратились к религии, и не оставалось никого, кто не дал бы какого-либо обета или не обязался совершить паломничество. Часто люди исповедывались друг другу в грехах. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Многие из тех, кто казались сильными духом, впали в уныние, и так было в продолжение всего этого времени.

Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу, и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды. Но бог дал ему такую силу, что он воодушевлял всех прочих и вел себя так, как будто провел в плаваниях 80 лет. Он утешал и меня, а я тяжко захворал и не раз был близок к смерти. Из небольшой надстройки, которую я приказал соорудить на палубе, я направлял ход корабля.

Брат мой находился на корабле, которому угрожала большая опасность. Велика была моя скорбь, и испытывал я ее с особенной остротой, ибо взял я его с собой против его воли.

Такова уж моя доля – мало пользы принесли мне двадцать лет службы, проведенных в трудах и опасностях, ибо ныне я не имею в Кастилии крова над головой, и пищу мне негде обрести, разве только в корчме или в таверне, и зачастую не имею я ни гроша, чтобы заплатить по счету.

Другое горе разрывало мое сердце – это забота о сыне моем доне Диего, которого я оставил в Испании сиротой, лишенного чести и достояния, отнятых у меня, хоть я и уверен, что справедливые и благодарные государи все возместят ему с лихвой400
Диего Колумб был в то время пажем при королевском дворе. Как и в иных местах, где Колумб сетует на свою бедность и обездоленность, он и здесь допускает преувеличения, когда говорит, что старший его сын остался бесприютным сиротой.

Я достиг земли Кариай401
Колумб говорит о «земле Кариай» (tierra de Cariay), и подобным же образом упоминается о ней у Диего де Порраса. Однако другие историки – современники Колумба – указывают, что так называлась индейская деревня на берегу материка, близ острова Кивири. Область или селение Кариай расположена была на Москитном берегу в нынешнем Гондурасе.
О стране Сиамба имеется чрезвычайно интересное замечание у Петра Мартира, который говорит, что эта провинция делилась на две области– Тайя и Майя. Здесь впервые упоминается слово «Майя» – название народа, населявшего полуостров Юкатан и часть нынешней республики Гватемалы, культура которого вызывает изумление археологов. Колумб не был в Сиамбе, и он сам отмечает, что лишь слышал о ее золотых копях от индейцев прибрежной местности. Само название Сиамба отнюдь не индейское. Во времена Колумба так именовалась часть восточной Азии к западу от Сипанго.

Где задержался, чтобы исправить повреждения на кораблях, пополнить запасы продовольствия и дать людям отдых, ибо истомлены они были болезнями.

Сам я, как уже говорил я раньше, не раз был близок к смерти. Здесь я узнал о золотых рудниках области Сиамба, которую я разыскивал. Двое индейцев проводили меня в Карамбару402
Карамбару (у Диего де Порраса и в материалах тяжбы Колумба– Сереваро) – местность на атлантическом берегу республики Панамы, вероятнее всего лагуна Чирики.

Где люди были нагие и носили на шее золотые зеркала, не желая ни продавать, ни обменивать их. Мне называли много мест на побережье, где, как говорят, имеется золото и есть рудники. Последним из этих мест была Верагуа, лежащая приблизительно в 25 лигах от моей стоянки.

Я отправился в путь, намереваясь тщательно исследовать все эти места, но не прошел и половины дороги, как узнал, что на расстоянии двух дневных переходов отсюда находятся золотые рудники. Я решил послать туда людей для ознакомления. В канун дня св. Симона и Иуды, когда они должны были отправиться в поход, поднялось такое волнение на море, что я вынужден был плыть по воле ветра. Индеец, который должен был указывать дорогу к рудникам, все время был со мной.

Во всех местах, которые я посещал, я убеждался в правильности того, что приходилось мне слышать. Это утверждало меня во мнении, что есть область Сигуаре, которая, судя по описаниям индейцев, лежит на западе, в девяти днях нашего пути. Они утверждают, что там золота без счета и люди в тех местах носят большие коралловые браслеты на руках и на ногах и покрывают мозаикой из кораллов столы, стулья и шкатулки. Они говорили также, что женщины в тех местах носят коралловые ожерелья, которые свешиваются у них с головы на плечи. Относительно всего, что здесь сказано, люди в этих местах были единого мнения и наговорили мне столько, что меня могла бы удовлетворить десятая доля всего сказанного ими.

Всем им знаком перец. В Сигуаре в обычае ярмарки и рынки. Об этом говорили мне здешние люди и показывали, каким способом там ведется меновой торг. Они говорили также, что на кораблях в той стороне имеются ломбарды, стрелы и луки, мечи и кирасы, и что люди там ходят одетые и владеют красивыми домами, и что там есть лошади, и этими лошадьми они пользуются во время войны, и что многие из них носят богатые одеяния. Они передавали, что море омывает Сигуаре и что в десяти днях пути от нее протекает река Ганг. Как кажется, Сигуаре находится по отношению к Верагуа в таком же положении, как Тортоса к Фуэнтеррабьи или Пиза к Венеции403
Верагуа – область в восточной части нынешней республики Коста-Рика и в западной части республики Панамы, расположенная на берегу Атлантического океана. Названа так по имени одной из местных рек. Название это индейского происхождения, хотя в испанской передаче оно, по всей вероятности, звучит совсем иначе, чем на языке ее коренных обитателей. В описании страны Сигуаре чувствуются отзвуки дошедших до Колумба вестей о землях народа майя. Название это не поддается объяснению, хотя и были попытки доказать, что Колумб использовал географическую номенклатуру Марко Поло. Несомненно, однако, что описывая эту страну, Колумб уверен был, что она расположена в Азии («в десяти днях пути от нее течет река Ганг»). Крайне любопытно, что Колумб, говоря о стране Сигуаре, отмечает, что с запада она омывается морем. Сопоставление ее противоположных берегов с относительным местоположением Тортосы и Фуэнтеррабьи, и Пизы, и Венеции свидетельствуют о том, что вновь открытые земли Колумб считал полуостровом Юго-Восточной Азии, вдающимся в Великий Залив (Sinus Magnus) Индийского океана.

Когда я отправился из Карамбару и прибыл в те места, о которых идет речь, я обнаружил у здешних людей те же обычаи. Но золотые зеркала они отдавали за три погремушки, хотя по весу эти зеркала равны были 10–15 дукатам. Обычаи у этих людей такие же, как у жителей Эспаньолы. Они собирают золото различными способами, хотя все эти способы ничто по сравнению с теми, что применяются христианами.

Все, что я говорю здесь, я слышал своими ушами. Я знаю, что в 1494 г. проплыл на линии 24-го градуса на запад к пределу девяти часов и не мог совершить ошибку, потому что наблюдал затмения404
Смысл этого абзаца таков: находясь на параллели 24° с. ш. Колумб достиг 135° з. д. от пункта отплытия; разница во времени, равная девяти часам, как раз соответствует 135°. Разумеется, Колумб ошибается в расчетах. В 1494 г., во время плавания у берегов Эспаньолы, он находился всего лишь на расстоянии 70–71° от Кадиса, и разница во времени между этим пунктом и местом, где находились его корабли, не превышала пяти часов. Впрочем, в описании второго путешествия, Лас Касас отмечает, что Колумб во время лунного затмения в сентябре 1494 г., определил разницу во времени между Кадисом и пунктом, где он вел наблюдения, в 5 часов 23 минуты.
Далее речь идет здесь о градусных расстояниях, приводимых античными географами Марином Тирским и Птолемеем. Единица измерения – «линия» – соответствует дистанции, в пределах которой имеется часовая разница во времени. Следовательно, при нормальной градусной сетке «линия» соответствует 15° (360: 24). Марин предполагал, что протяженность (с запада на восток) земной суши равна 225°, или 15 линиям, а Птолемей, сокращая это расстояние до 180°, сводил его к 12 линиям. Весьма спорной представляется вторая часть фразы, там, где говорится об Эфиопии, так как в различных изданиях этого документа имеются разночтения.

Солнце было в созвездии Весов, Луна в созвездии Овна. Все, что я слышал из уст людских, я узнал подробнее из книг. Птолемей полагал, что он правильно поступил, исправив Марина, а ныне утверждения последнего считают более близкими к истине.

Птолемей помещает Катигару в 12 линиях от своего запада, который, по его мнению, расположен в 2 ⅓ градуса от мыса Сан Висенте в Португалии. Марин же включил Землю и ее пределы в интервал 15 линий. Марин полагал, что Эфиопия простирается за линию экватора на 24 градуса, и ныне, когда португальцы стали плавать в тех местах, мнение его подтвердилось полностью. Птолемей говорит, что самая южная земля должна находиться на 15 ⅓ градуса ниже. Мир мал. Из семи частей его – шесть заняты сушей, и только седьмая покрыта водой.

Все это доказано теперь на опыте, и я об этом написал в других письмах со ссылками на священное писание и авторитеты святой церкви касательно местоположения рая земного405
См. письмо королю и королеве о результатах третьего путешествия.

И я говорю, что мир не велик, вопреки мнениям людей несведущих, и что в одном градусе экваториальной линии содержится 56 ⅔ мили. Это может быть очень легко доказано. Однако я оставлю это, ибо в мои намерения не входят рассуждения на подобные темы; я желаю лишь одного: дать отчет о моем тяжком и полном превратностей плавании, оказавшемся в то же время благороднейшим предприятием, сулящим огромные выгоды406
Суть этого абзаца сводится к тому, что Колумб определяет протяженность Эфиопии (Африки), следуя с севера на юг, в 39 ⅓ ° (24° градуса к северу от экватора и 15 ⅓ ° к югу от экватора). Выше он приводит оценки широтной протяженности известного тогда европейцам мира (по Марину 225°, по Птолемею 180°) и делает любопытный вывод – «мир мал»… Место это чрезвычайно существенно. В этом утверждении вся суть географической концепции Колумба, символ его веры, ради которого он иногда сознательно, а иногда бессознательно приносит в жертву полученные им на практике географические данные. В самом деле, если протяженность суши 225°, то ширина океана не превышает 135°. Следовательно, расстояние от Кадиса до восточного берега Азии, пройденное в западном направлении водою, не должно быть более 135°. Но, по мнению Колумба, Куба и Верагуа – части Азии. Стало быть, ни та, ни другая земля не может (ибо не могут ошибиться столпы античной географии!) находиться на расстоянии 70–80° от Испании. И хотя, наблюдая в сентябре 1494 г. затмение близ Эспаньолы, Колумб установил, что разница во времени между Кадисом и этим островом равна 5 часам 23 минутам, но в этом письме, он, дабы не подрывать авторитета Марина Тирского, исчисляет разницу во времени в девять часов. В прокрустово ложе древней концепции он, таким образом, безжалостно втискивает факты, искажая их по своему произволу.
Может быть инстинктивно Колумб чувствует, что своими собственными плаваниями он нанес сокрушительный удар всей системе средневековых географических представлений, что вся его практическая деятельность является отрицанием уже отживших свой век космографических гипотез более чем тысячелетней давности. И поэтому он прибегает для защиты Птолемея и Марина Тирского к авторитету «святой церкви» и ссылкой на библейские тексты пытается обезвредить и истолковать в традиционной манере итоги своих собственных открытий. Крайне любопытно, что длину «градуса экваториальной линии» Колумб считает равной всего лишь 84 км (56 ⅔ итал. мили). Между тем еще со времен Эратосфена известно было, что эта величина равна 110 км (по-видимому, эта величина градуса у Эратосфена получилась случайно, т. к. при его технике измерения такой точности быть не могло). Не только греческие, но и арабские ученые в своих оценках длины градусного расстояния были близки к выводам Эратосфена.

Итак, в канун дня Симона и Иуды понесло меня по воле ветра, и я не в силах был противиться ему. В одной из гаваней я укрывался десять дней, спасаясь от ярости моря и неба. Там я решил не возвращаться к золотым рудникам, считая, что они в сущности уже найдены. Когда я двинулся дальше, шли дожди. Я прибыл в гавань Продовольствия (Puerto de los Bastimentos)407
Вероятно, та самая бухта, на берегах которой был впоследствии основан город Номбре-де-Дьос – важнейший порт испанской Америки и перевалочный пункт, откуда кастильские товары вьюком перевозились к тихоокеанским берегам Панамского перешейка и далее направлялись в Перу и Чили. Адмирал покинул эту бухту 23 ноября 1503 г. и 26 ноября вошел в бухту Ретрете.

И вошел туда не по своей воле – к тому вынудили меня буря и сильное течение, и они удерживали меня здесь 14 дней. Затем я отправился дальше, но погода по-прежнему была плохая. Не успел я пройти и 15 лиг, как ветер и течение с яростью стали гнать меня назад. Возвращаясь в гавань, откуда я только недавно вышел, я открыл по пути бухту Ретрете408
Бухта Ретрете (буквально – «Отхожее место») расположена к востоку от Номбре-де-Дьос. По-видимому, это та бухта, что ныне носит название гавани Эскриванос (гавань Писцов). В нее ведет проход глубиной в 3–4 м, усеянный подводными камнями. Ширина его колеблется в пределах от 30 до 100 м.

В которую вступил, когда мне угрожала большая опасность и когда я был в сильной тревоге; и я и люди мои крайне устали, да и суда были изрядно потрепаны.

Здесь я пробыл 15 дней, к чему меня принудила жестокая непогода; когда мне показалось, что буре приходит конец, она разыгралась с новой силой. Тут я изменил своему первоначальному намерению – возвратиться к золотым рудникам – и принял решение ничего не предпринимать до тех пор, пока погода не станет благоприятной для дальнейшего плаванья.

Когда я, вновь пустившись в море, отошел на 4 лиги от бухты, разразилась буря, и она так истомила меня, что я не знал уже, что предпринять. Моя рана снова открылась409
Лас Касас отмечает, что Колумб страдал от подагры. Трудно сказать, действительно ли раной была вызвана болезнь Колумба, поскольку ни сам адмирал в своих прежних письмах, ни его современники не упоминают о ранах и увечьях. Быть может слово «рана» употребляется здесь фигурально.

Девять дней я был словно потерянный, утратив надежду на то, что мне удастся выжить.

Никому еще не приходилось никогда видеть такое море – бурное, грозное, вздымающееся, покрытое пеной. Ветер не позволял ни идти вперед, ни пристать к какому-нибудь выступу суши. Здесь, в море цвета крови, кипевшем, словно вода в котле на большом огне, я задержался на некоторое время.

Никогда я еще не видел столь грозного неба. День и ночь пылало оно, как горн, и молнии извергали пламя с такой силой, что я не раз удивлялся, как могли при этом уцелеть мачты и паруса. Молнии сверкали так ярко и были так ужасны, что все думали – вот-вот корабли пойдут ко дну. И все это время небеса непрерывно источали воду, и казалось, что это не дождь, а истинный потоп. И так истомлены были люди, что грезили о смерти, желая избавиться от подобных мучений. Дважды теряли корабли лодки, якори, канаты, и были они оголены, ибо лишились парусов.

С божьего соизволения я вернулся в бухту Гордо, где, как мог, исправил повреждения на кораблях. Затем снова пошел в сторону земли Верагуа.

В этом плавании, хотя я и решился на все, до крайности, досаждали мне противные ветры и течения. Я добрался уже было до тех самых мест, где побывал раньше, но тут снова мне помешали противные ветры и течения. Я вынужден был опять возвратиться в гавань, поскольку я не осмеливался больше дожидаться противостояния Сатурна и Марса – уж и так нас сильно потрепало у этого чреватого опасностями побережия. Противостояние же упомянутых планет, в большинстве случаев, влечет за собой бурю и непогоду.

В день рождества, в час обедни, я вновь возвратился в то место, откуда недавно выбрался с таким трудом. Когда же миновал новый год, я возобновил борьбу. И хотя к тому времени погода стала хорошей, корабли не в состоянии были продолжать плавание, много людей погибло, другие же лежали больные. В день крещения я прибыл в Верагуа совершенно бездыханный. Там господь послал мне реку и надежную гавань410
Колумб вошел 6 января 1504 г. в бухту, лежащую в устье реки Гикуре, или Иебра (Лас Касас называет эту реку Иебра, Фердинанд Колумб– Гикуре, Диего де Поррас – Иребра). Ныне она носит название Белен (Вифлеем).

; впрочем, у входа в нее глубина была не более десяти пядей.

Я вошел с большим трудом, но уж на следующий день снова началась буря. Если бы буря застала меня за бухтой, я не мог бы войти в нее из-за мели. Дождь шел без перерыва до февраля, так что не было возможности ни высадиться, ни пополнить запасы. И вот, когда я чувствовал себя уже в безопасности, 24 января внезапно вода бурно поднялась в реке. Разорваны были якорные канаты, разрушены места закрепления, и буря разметала корабли во все стороны: они никогда еще не находились в столь большой опасности.

Помог мне господь, как он это делал всегда. Не знаю я, сыщется ли на свете человек, который претерпел бы большие муки. 6 февраля в дождь я послал 70 человек в глубь страны, и в пяти лигах от берега они обнаружили много золота. Индейцы, которые шли с ними, провели их на высокий холм, и там, указывая на окружающую местность, сказали, что золото есть повсюду и что золотые рудники лежат на западе, на расстоянии двадцати дневных переходов, и перечислили названия всех городов и селений, и в какой стороне их много и в какой мало.

Затем я узнал, что Кибиан, который дал этих индейцев, распорядился показывать нам только далекие рудники, принадлежащие его противнику, меж тем как в его же собственном селении любой человек мог при желании собрать за десять дней такое количество золота, которое едва ли был в силах унести ребенок. Я везу с собой индейцев, его подчиненных, свидетелей всего этого. Наши лодки дошли до места, где находилось селение.

Брат мой возвратился с индейцами и с людьми, которых я послал на берег, и все они принесли золото, а собрали они его за четыре часа пребывания в этом селении. Количество было очень, очень большое, особенно если учесть, что никто из них [людей, посланных за золотом] не видел раньше не только золотых залежей, но и золота. Большинство были моряки, и все они служили на кораблях как груметы411
О груметах см. комментарий «Корабли «Санта Мария», «Нинья» и «Пинта».

У меня имелось много материалов для построек и немало припасов. Я основал здесь поселение и щедро одарил Кибиана – так назывался властитель этих мест. Впрочем, я сознавал, что согласие между индейцами и моими людьми будет недолгим. Индейцы – дикари, наши люди – дерзкие, а я заложил поселение во владениях Кибиана. Когда он увидел, что мы построили дома и ведем оживленную торговлю, он решил сжечь селение и всех нас истребить.

Однако дело обернулось совсем не так, как ему хотелось, – он сам попал в плен, а с ним вместе и его жены, сыновья и слуги. Кибиан, правда, недолго находился в заключении. Ему и его сыновьям удалось бежать, хотя он был поставлен под надзор человека, достойного доверия, а сыновья его поручены были особым заботам корабельного маэстре412
Подробнее о пленении Кибиана сообщается в завещании Диего Мендеса. Колумб признает, что виноваты в столкновении с индейцами были его спутники, но оправдывает вероломный захват Кибиана испанцами.

В январе устье реки стало непроходимым из-за ила, а в апреле мы обнаружили, что обшивка кораблей оказалась настолько источенной червями, что суда уже не могли держаться на воде.

В это время в устье реки открылся проход, через который с большим трудом удалось провести в море три корабля без всякого груза. Затем по реке возвратились лодки, чтобы запастись солью и пресной водой. На море же поднялось волнение, и стало море бурным, не давая возможности лодкам выйти из реки. Индейцы во множестве сбежались к тому месту, где находились лодки, и, напав на наших людей, перебили их. Мой брат, а с ним и часть наших моряков, находились на корабле, который остался на реке.

Только я один оставался на опасном берегу, мучимый жестокой лихорадкой, в состоянии полного изнеможения, потеряв всякую надежду избежать гибели.

Я взобрался на самое высокое место на корабле и, обливаясь слезами, дрожащим от волнения голосом, обращаясь во все стороны света, воззвал о помощи к военачальникам ваших высочеств. Но никто мне не ответил.

Стеная, заснул я и услышал полный сострадания глас, говорящий: «О, глупец, не скорый в делах веры и в служении твоему господу, владыке всего сущего! Свершил ли господь больше для Моисея или для слуги своего Давида? С самого рождения твоего не оставлял он тебя своими заботами. Когда же ты вырос и возмужал, что доставило ему удовлетворение, он сделал так, что имя твое стало звучать чудесным образом на Земле. Индии – богатейшие части света – он отдал тебе во владение. Ты разделил их так, как тебе было угодно, и он дал тебе для этого полномочия.

Он дал тебе ключи от заставы Океана, скрепленной мощными цепями, и подчинил тебе столько земель, а среди христиан ты приобрел почет и славу. Разве он больше сделал для народа Израиля, когда вывел его из Египта, или для Давида, когда превратил его из пастуха в царя иудейского? Обратись к нему, и ты поймешь, в чем состоит твое заблуждение. Безгранично его милосердие, старость твоя не помешает тебе совершить великие дела.

Аврааму было сто лет, когда он зачал Исаака, но ведь и Сара не была юной девушкой. Ты в неверии взываешь о помощи. Отвечай же, кто причинил тебе столько горестей – бог или свет? Бог никогда не нарушает своих обетов и не отнимает даров своих. И не говорит он, после того как ему отслужена служба, что иными были его намерения и что по-иному он разумеет их ныне.

И не заставляет он терпеть муки, чтобы проявить свою мощь. Ни одно слово его не пропадет даром – а все им обещанное выполняется с лихвой. Таков его обычай. Вот что совершил твой создатель для тебя и что он делает для всех. Ныне он указует тебе, каково воздаяние за труды и опасности, которые ты перенес на службе другим»413
Колумб в этом месте совершенно недвусмысленно упрекает Фердинанда и Изабеллу в черной неблагодарности. Чтобы придать бо́льшую убедительность своим жалобам, он измышляет беседу с богом, которого адмирал считает вдохновителем всех доходных заморских предприятий.

Точно в забытьи, внимал я всему этому, но не мог найти слов, чтобы ответить на столь правдивую речь и только оплакивал свои прегрешения. И тот, кто так говорил со мной, закончил свою речь, взывая – «откинь страх, верь: все эти невзгоды записаны на мраморе и имеют свою причину».

Я встал, когда оказался на то способным, и на исходе девяти дней наступила хорошая погода, хоть и не такая, которая позволила бы вывести корабли из реки. Я собрал всех людей, которые были на суше, и всех остальных, кого только мог собрать, ибо было их недостаточно, чтобы, продолжая плавание, оставить часть их на месте. Сам я остался бы со своими людьми, чтобы удержать за собой основанное здесь поселение, если бы можно было дать об этом знать вашим высочествам.